«Чем больше человек развивается, тем больше ему интересны истоки: откуда он, из каких ценностей складывается смысл его жизни? Музей помогает ему понять и принять прошлое, чтобы разобраться в настоящем», - считает завотделом новой и новейшей истории Национального музея РА Мариет Кудай.
Круче Робеспьера
- Научный сотрудник музея и экскурсовод - не самая популярная среди женщин профессия. Музейная сфера - ваш осознанный выбор или неожиданный поворот судьбы?
- Для нас, музейных сотрудников, это тема болезненная. Когда на вопрос, где работаю, отвечаю: «В музее», иногда слышу удивлённое и слегка пренебрежительное: «Экскурсоводом, что ли?». Это ранит.
Но я нисколько не жалею, что пришла в музей. Хотя это был скорее поворот судьбы, а не запланированный выбор.
Когда оканчивала исторический факультет, бредила мировой историей. Мой любимый преподаватель Людмила Хут просто влюбила нас, студентов, в Великую французскую революцию. Так что на устах и в мыслях были взлёт и падение Робеспьера, казнь Дантона и так далее.
В сравнении с потрясениями мировой истории, та, что хранится в музее, поначалу казалась мне чем-то находящимся на обочине всемирных событий. Но я глубоко ошибалась.
В фондах нашего музея собран богатейший материал - около 300 тыс. подлинных и уже потому бесценных экспонатов. Кроме того, наш музей никогда не подстраивался под конъюнктуру времени, трактовки истории. Мы показываем историю такой, какая она есть, со всеми плюсами и минусами.
Брендовая бабушка
- Помните свою первую экскурсию?
- Самую первую - нет. Я ведь пришла в музей, когда он ещё находился в старом здании, на улице Первомайской. Там ещё была легендарная адыгская бабушка у очага - мы сохранили её в неприкосновенности до сегодняшнего дня. Эта бабушка - наш музейный бренд.
А самой запоминающейся для меня стала выставка «Черкесское зарубежье», которая прошла в нашем музее в начале 90-х. Началась перестройка, а с ней открылось множество неизвестных страниц истории. В частности, о том, что за границей живёт большая адыгская диаспора, где свято хранят память об исторической родине. Частью этой памяти были экспонаты, которые адыги зарубежья стали передавать в дар музею.
Хотя первая экспозиция «Черкесское зарубежье» оказалась небольшой, интерес к ней был огромный. Люди увидели сувениры с национальной символикой, золотое шитьё в традиционной технике, выполненное мастерицами диаспоры. Была даже политическая карта мира, на которой флажками были отмечены места, где живут адыги диаспоры.
Как молодая сотрудница, я ежедневно водила по нескольку экскурсий. Был даже день, когда я познакомила с выставкой 16 групп.
Поразившие воображение
- А какие экспонаты поражают людей в новой экспозиции к 100-летию государственности Адыгеи? И что поразило в своё время вас?
- Людей поражает сложный процесс становления адыгской письменности. Многие впервые узнают, что сначала базой адыгского алфавита был арабский язык, с 1926 по 1936 г. в основу легла латиница, и только в 1936-м появился алфавит на кириллице.
Для некоторых стало открытием, что до 1936 г. центром Адыгейской автономной области был Краснодар.
А лично я всегда восторгаюсь учебниками адыгского языка, изданными на латинице. Букварь «Первая тропа» 1926 г. Шабана Кубова и Сафербия Сиюхова переиздавался пять раз! В нём нет конъюнктуры, идеологии, но есть зарисовки аульской жизни с фотографиями. И авторы не стеснялись этой обыденности, не спешили в угоду пропаганде отправлять её на свалку истории. Сегодня эти зарисовки - часть нашей истории.
- Но есть на юбилейной выставке особый экспонат - шапсугское знамя...
- Этот уникальный экспонат без преувеличения можно назвать реликвией Адыгеи. В его судьбе отразились отдельные моменты истории целой страны.
Во время Кавказской войны, в 1840 г., шапсугский флаг был захвачен русскими войсками в качестве трофея при штурме черкесами Абинского укрепления. Насколько яростно дрались адыги, видно из того, что во рву укрепления оказалось
685 убитых и лишь 10 раненых. По воспоминаниям подполковника русской армии, историка Семёна Эсадзе, в том бою было захвачено два черкесских знамени, пробитых пулями. Мы считаем, что это - одно из них.
Почти век знамя хранилось в военно-историческом музее Тифлиса.
В 1925 г. в Краснодаре был открыт Адыгский областной краеведческий музей. Его первый директор Ибрагим Наврузов по музейным каталогам искал предметы, которые являлись частью истории и культуры адыгов.
Он отправил запрос в музей Тифлиса о возвращении знамени в Адыгею, о том же ходатайствовал и первый секретарь Адыгейского обкома Шахан-Гирей Хакурате. И в 1925 г. знамя вернулось на родину и было выставлено в одной из первых экспозиций. Но в 1936 г., когда музей переехал в Майкоп, его отправили в запасники из-за негласного запрета на экспонирование. Потом о знамени благополучно забыли, а Наврузова репрессировали.
В 50-е годы специальная цензура изымала из музеев экспонаты, которые считались идеологически вредными, устаревшими. Изъяли бы и шапсугское знамя, но его спрятали в подвале сотрудники музея. Там оно пережило войну и пролежало вплоть до перестройки. Затем его отвезли на реставрацию в Москву, чтобы теперь знамя, которому почти 200 лет, могли увидеть жители и гости Адыгеи.