«Для меня мир адыгской культуры - это космос. Поэтому смотрю я на него через звёзды», - рассказала художник, руководитель творческой студии «М.А.Р.С» Мазаго Тешева-Гучева.
Жизнь в розовых тонах
- Вы родились и выросли в известной творческой семье: отец - мастер-прикладник, заслуженный художник Адыгеи Замудин Гучев, мама - филолог-фольклорист Раиса Унарокова. Заняться чем-то, кроме творчества, шанса не было?
- Так сложились звёзды, что с детства я жила в творческой атмосфере. Перед глазами были люди, которые главной миссией своей жизни считали сохранение исконной адыгской культуры.
Родители с детства были для меня примером. Но никогда не ограничивали в выборе. Но мои интересы всегда так или иначе вращались вокруг творчества.
С девяти лет я пошла в художественную школу. Помню, с удовольствием, в любую погоду сама на маршрутке ездила на занятия, которые мне безумно нравились.
Были мечты и помимо: меня привлекало актёрское мастерство. Как только в университете появилась театральная студия «Арт-Ритон», я была в числе её первых артистов. Для меня в то время это была сплошная романтика, жизнь в розовом цвете.
С течением времени я поняла: профессия актрисы - не для моего характера. Хотя театр по-прежнему люблю и связи с ним не теряю. Во время учёбы в Британской школе дизайна я придумала проект для вымышленного «Театра альтернативной развязки» и выступила сразу в нескольких ипостасях: как его основатель, арт-директор и дизайнер. Я рисовала не только афиши его спектаклей, я придумала, как будет выглядеть этот театр с собственной, довольно необычной подачей уже известных пьес - «Гамлет», «Отелло» и так далее. Я вообще люблю на привычные вещи посмотреть с другой, непривычной стороны.
А после совместной выставки с Айдамиром Потоковым в филиале музея Востока я сделала несколько афиш для спектаклей Русского драматического театра.
- Ещё со времён колледжа ваши работы вызывают интерес не только профессионалов, но и простых зрителей. Где черпаете вдохновение?
- Я по натуре самоед - никогда не бываю довольна своими работами. Но к творчеству подхожу очень ответственно, полностью погружаясь в него.
Не помню, кто это мне сказал, но у каждого человека, чем бы он ни занимался, есть свой почерк, своё видение мира. Думаю, во многом это зависит от воспитания, характера, склонностей человека и ещё многих-многих составляющих.
Как-то, анализируя мои работы, педагог Ольга Бреславцева сказала: «Ты даже цвета выбираешь по-адыгски». Тогда я не поняла. Сейчас понимаю: это заложено на генетическом уровне, на подсознании. Может, это от отца, он очень разносторонний и любознательный человек - музыкант, мастер старинных адыгских инструментов, автор нескольких книг о них. В юности увлекался фотографией, энкаустикой (живопись с помощью воска. - Ред.).
Планете посвящается
- Практически в каждой вашей работе есть элементы адыгской культуры - фрагмент циновки или орнамента, черкесский костюм, тамги. Чем вам, современной женщине, интересна адыгская старина? И чем она может заинтересовать мир?
- Тут мы опять возвращаемся к теме семьи. Моё видение адыгской культуры сложилось из рассказов мамы и отца, их взгляда на мир, конкретных действий по сохранению и сбережению целых пластов этой культуры. Они всегда очень трепетно относятся к этим проблемам, к трудностям, которые народная культура, родной язык переживают. Для них адыгская культура - неотъемлемая часть организма, как кожа или сердце.
Простой пример. Несколько лет назад на адыгском, русском и английском языках отец издал книгу «Атлас черкесского шичепшина», над которой трудился несколько лет. Эту книгу он адресовал всем жителям планеты, которым интересно инструментальное искусство. Скоро выйдет ещё один его труд - «Черкесский (адыгский) камыль» с антологией наигрышей 1914-2021 годов. А чтобы шичепшин и камыль не канули в Лету, он сам преподаёт игру на них в школе искусств. Знаете, он как-то сказал: «Я уверен, люди рано или поздно поймут, что не баррелем единым измеряется экономика. И тогда они придут к культуре».
Возможно, уже сейчас многие люди понимают его правоту. Среди желающих приобрести сборник - Гарвардский и Принстонский университеты, Берлинская государственная библиотека, Баварская государственная библиотека Мюнхена.
А для меня адыгский мир - это Вселенная. Мама всегда говорила, что философия адыгов - это вертикаль, ведущая в высь. Взять кодекс чести (адыгэ хабзэ), он о взаимоотношениях людей, об уважении к женщине, воспитании детей, помощи старикам, бережном отношении к природе, гостеприимстве. А поскольку в нём заложены такие понятия, как честь, совесть, достоинство, для меня он вне моды. Он как часть ДНК.
У культуры адыгов свой, особый стиль. Этим она всегда была интересна. В противном случае, российский и польский императоры не носили бы черкеску, во Франции начала XX века не появилось бы моды на адыгский костюм.
Богатая орнаменталистика адыгов и сейчас вызывает интерес у западных дизайнеров. Не так давно писком моды в Европе стали черкесские платки-каре из шёлкового твила французского модного дома «Hermes» - целая серия под названием «Рыцари Кавказа» («Сavaliers-du-Сaucase») с коллажем из изображений адыгских тамг, музыкальных инструментов, княжеских шапочек и золотого шитья.
Вообще, иностранцев в России всегда удивляет разнообразие народных культур на территории одной страны, при этом удивительно самобытных.
Злая шутка изобилия
- Считается, что в последнее время народные ремёсла переживают период стагнации. Старые мастера уходят, а молодых за гончарный круг или плетение циновок не усадишь. Так ли это?
- Возможно. При этом перед современниками просто море выбора. Хочешь, занимайся гончарным делом, золотым плетением, кружевами и росписью и далее по списку. Можно оффлайн, можно онлайн. В группах или индивидуально. А при большом выборе человек теряется - он не знает, чего, собственно, хочет.
У старых мастеров такого информационного изобилия, понятно, не было. И каждый мастер каким-то чутьём, душевной составляющей искал в ремесле свой путь и почерк. Единственный рецепт - самоорганизоваться, что в наше время непросто, и найти своё.
Популяризация же ремёсел, материальная поддержка мастеров - это правительственная задача. А чтобы была преемственность, нужно организовать группы молодых художников по принципу национальных театральных студий: когда ребят из регионов посылают на учёбу в лучшие художественные вузы, а потом они возвращаются на родину, где их ждёт гарантированная работа и заработок.
- В самый разгар пандемии вы открываете творческую студию для детей и их родителей «М.А.Р.С». Вируса совсем не боитесь?
- Страх, конечно, есть. Хотя я уже дважды переболела. Но и время упускать жалко: дети быстро вырастают, и вирус, каким бы затяжным ни был, рано или поздно пройдёт. А искусство, к которому я стараюсь приобщать детей, - ценность вечная.
В крайнем случае есть возможность выйти в онлайн-пространство. Хотя сейчас я даю уроки, что называется, вживую: рисуем с малышами песком (для развития фантазии и мелкой моторики), создаём инсталляции из бумаги. Главное в этом процессе - не бояться самовыражения, искать нестандартные подходы в творчестве.
Ещё одна особенность студии в том, что для самых маленьких у нас проводятся занятия в двух группах - русскоязычной и адыгоязычной. Через творчество - к родному языку. Занятия с ребятами-адыгами проходят под негромкие мелодии народных наигрышей и аутентичных песен, и в процессе обучения малыш слышит родную речь.
Я приняла такое решение не случайно. Сложилась тревожная ситуация, когда дети в адыгских семьях перестают говорить на родном языке, несмотря на то что носители языка - родители - рядом.
А если теряется родной язык, всё остальное не имеет смысла. Ведь именно в языке сохраняются духовная и материальная культура, традиции, быт, формировавшиеся веками. Потеря языка грозит потерей культуры, а с ней и всего народа - он просто растворится в мире.
