Аскарбий Жудов: «Сегодня люди боятся быть искренними»

«Сегодня многие молодые люди любознательны. Пропадают в соцсетях, тусуются на вечеринках. Пиво, планшет, сигарета - вот и все развлечения. А жизнь со всём её разнообразии проходит мимо», - считает ведущий артист Национального театра Адыгеи. 

Страсти по Лорке

Карина Кадиева, ADIGEA.AIF.RU: Аскарбий, вы вернулись с международного фестиваля в Ялте. Что дают такие встречи?

Аскарбий Жудов: В нашей профессии не обойтись без хорошего зрения и кумира. Хорошо, если таких людей несколько: у одного что-то подсмотрел, у другого «отщипнул». И сама атмосфера соревнования на фестивале подхлёстывает к тому, чтобы подниматься вверх. 

На фестивале такого уровня есть возможность увидеть и услышать известных режиссёров, посмотреть игру коллег, что-то почерпнуть. К примеру, мне очень хотелось познакомиться и пообщаться с известным режиссёром Дмитрием Астраханом, ещё раз послушать Иосифа Райхельгауза.

Любовь - всегда трагедия. Именно высота и безысходность этого чувства заставляет трепетать зрителя, вызывает у него сострадание и боль.

 

- Почему сыгранная вами трагедия о любви «Кровавая свадьба» собирала полные залы в отдыхающей Ялте? Людям в жизни не хватает трагедий? 

- Не могу сказать, чего не хватает зрителю. Я много лет смотрю спектакли и фильмы как актёр. А это другой взгляд. Внутри постоянно идёт анализ, а как бы я сделал, сказал. Но на фестивале совершенно другой зритель. Он в течение всего дня перемещался от спектакля к спектаклю. У нашего театра в России есть свой зритель, который идёт именно на нас. 

А полные залы потому, что трагедия Гарсиа Лорки - это рассказ о высоких, почти шекспировских страстях. В жизни нам не хватает таких сильных эмоций. Я согласен со словами Александра Куприна: «Любовь - всегда трагедия». Именно высота и безысходность этого чувства заставляет трепетать зрителя, вызывает у него сострадание и боль. В Ялте во время спектакля стояла говорящая тишина, люди вытирали слёзы. Это значит, зал нас понимал, даже несмотря на то, что спектакль шёл на адыгейском языке. 

Любовь и смерть на сцене - это не всегда проигрыш. В «Кровавой свадьбе» победили все: мой герой - жених - погиб, защищая честь, герой актёра Рустама Муратова - Леонардо - погиб за любовь, героиня актрисы Аси Вайкок, сыгравшей невесту, испытала любовь двух достойных мужчин. Здесь нет побеждённых.

Становиться на одно колено и признаваться при всём честном народе в любви - это не для черкесских мужчин. Просто не принято выставлять чувства на показ.

Адыгский этикет

- Насколько вы сами похожи на своего героя?

- Совсем не похож. У адыгов не принято так открыто выражать эмоции. Становиться на одно колено и признаваться при всём честном народе в любви - это не для черкесских мужчин. Просто не принято выставлять чувства на показ. На фестивале прозвучала такая мысль, что спектаклю не хватило откровенных сцен. Но наш режиссёр Андзор Емкуж объяснил, что в национальном театре это бы приравнивалось к тому, что мы разделись. Мы не просто театр, мы национальный театр, со своими приоритетами.

До какой бы степени мы ни были пропитаны профессией, мы остаёмся единственным театром в мире, который пропагандирует культуру адыгов. И всё, что этой культуре противоречит, на нашей сцене невозможно. Наш народ этого бы не простил. И потом, спектакль - это не монолог, а диалог со зрителем, который предполагает некую недосказанность. Нужно оставить ему место для мысли и воображения.

К сожалению, сегодня люди боятся быть искренними, открытыми, мы часто боимся правды. Лицедейство стало принципом жизни,

 

Своя игра

- Актёр - очень зависимая профессия. Вам хоть раз было в ней неуютно?

- Мне говорили, что это женская профессия. Но я так не считаю. На сцене я испытываю ни с чем не сравнимое удовольствие. Помню, когда мы только пришли в театр, репетировали до изнеможения, далеко за полночь. А потом за кулисами просто сваливали маты и спали на них. 

Я из семьи строителей. Отец мечтал видеть меня или продолжателем династии, или медиком, или полицейским. Но я, вопреки ожиданиям, поступил в ГИТИС. Мама обрадовалась, отец дипломатично промолчал. Однако когда через полгода учёбы я вернулся домой и сказал, что, наверное, брошу академию, то именно отец удержал меня и потребовал, чтобы я не сдавался. Так что я до сих пор в профессии во многом благодаря мудрости отца. 

- Маска - ваша профессия. А как относитесь к лицедейству в жизни?

- Отрицательно. К сожалению, сегодня люди боятся быть искренними, открытыми, мы часто боимся правды. Каждый живёт в своей скорлупе, в своём маленьком мирке. Лицедейство стало принципом жизни, мы осторожны, меньше улыбаемся. Хотя улыбка – частичка счастья, которым стоит поделиться.