Интервью с министром внутренних дел Адыгеи (12.11.2012)

Майкоп, 12 ноября - АиФ-Адыгея. «Я стреляю только в цель, которую должен поразить. И всегда поражаю», - говорит он. Это - не только о командировках в республики Северного Кавказа и меткости в тире. Но и об оружии, которое не обязательно стреляет.

Накануне профессионального праздника сотрудников органов внутренних дел РФ о причинах неосуществившейся мечты затянувшейся реформы, романтике сыска, проблемах «белых воротничков» и не только рассказал читателям «АиФ - Адыгея» министр внутренних дел по Республике Адыгея, генерал-майор полиции Александр Речицкий.

Разный подход

- Александр Георгиевич, говорят, из работы полиции исчезла романтика, которая была в милиции, типа: «Глеб Жеглов и Володя Шарапов ловят банду и главаря». Почему?

- Вы ошибаетесь! Люди сегодня мало знакомы с работой простых полицейских, «оперов». Их есть за что хвалить. Дай команду на задержание вооружённого преступника, очередь выстроится. Опера тут же понесутся получать оружие и поедут за той романтикой, о которой вы говорите. Романтика в угрозыске - слежка, засады, задержания преступников с оружием или без. На сегодня в этом подразделении нет ни одной вакансии. А в БЭПе (подразделение по борьбе с преступлениями в сфере экономики) есть, хотя всегда считалось, что они - элита. Их ещё называют «белыми воротничками» - любят выглядеть, как лондонские денди.

- В советской милиции у них был мрачный авторитет - борцов с расхитителями социалистической собственности.

- Да. У этого подразделения своя специфика - требуется иное мышление, обязательно экономическое образование. Сейчас по линии БЭП мы проводим серьёзную реорганизацию. Я не доволен результатами их работы. Мы не в полной мере защищаем интересы государства, Республики Адыгея, её жителей с точки зрения экономической безопасности. Если говорить о продолжении реформы, то в связи с этим мы решили их тоже несколько «встряхнуть». Каждый сотрудник БЭП прошёл исследование на полиграфе, хотя раньше это делали только выборочно и только при приёме на службу. С каждым сотрудником подразделения я лично провожу собеседование. Поверьте, уже есть пачка рапортов сотрудников полиции, которые попадают в категорию непроходящих…

- Сотрудники лгут?

- По всей видимости, да. Полиграф - та машина, которую не обманешь. Если в заключении проверки на детекто ре написана фраза: «Скрывает компрометирующую информацию о себе», - это становится предметом дополнительной проверки такого сотрудника службой собственной безопасности МВД по РА. Значит, полицейский может иметь какие-то «левые» имущественные доходы, неразрешённую ему деятельность.

- Всё чаще звучит мнение, что реформа полиции себя не оправдала.

- У всех на слуху грубые нарушения служебной дисциплины в подразделениях полиции некоторых регионов. Не думаю, что это дискредитирует реформу в целом. Меры, которые предприняты реформой, всего лишь недостаточны. Я абсолютно точно знаю, где мы не дорабатываем. Нужно время, чтобы и законодательно, и психологически подготовить личный состав, который будет полностью соответствовать требованиям. Возвращаясь к больной теме дисциплины, скажу: длительный период работы допускалась вседозволенность - делай, что хочешь, и тебе за это ничего не будет. Годами у сотрудников приживалась такая психология, из которой формировалось отношение к людям. И потребительские принципы в профессии! За короткий промежуток времени «вышибить из головы» такой стереотип просто невозможно.

Выбор - служить

- Вы давно работаете в структуре МВД России?

- Почти 27 лет.

- Можете вспомнить, когда люди стали меняться в профессии?

- За последние 20 лет жизнь кардинально изменилась. В экономике и в обществе появились другие приоритеты. Сотрудники МВД - такие же люди, как все. Они не могли быть вне общества, а общество создавало новые традиции, приняло другую мораль. Субъективные процессы стали происходить внутри самой структуры. К сожалению, этот период длился слишком долго. Плюс низкая зарплата в милиции, которую постоянно задерживали, социальная неустроенность семей милиционеров.

- Вы начинали в криминальной милиции, почему выбрали профессию сыщика? Под влиянием авторитета родителей?

- Никакой династии у меня нет, однозначно. В профессию пришёл интуитивно и начинал в спецподразделении. А потом понял, что «моё». Помню, страшно волновался, когда сдавал тесты, и от переживаний сказал седому полковнику-кадровику: наверное, у меня ничего не получится. На что он спокойно ответил: «Не боги горшки обжигают». Я сдал все тесты и получил звание младшего лейтенанта.

- И у вас никогда не возникало сожалений?

- Честно сказать, было дело - писал рапорт на увольнение. Скорее всего, от внутреннего чувства обиды: есть идеи, но что-то не получается, и нет поддержки. Поэтому я сам ни одному сотруднику не подписал такой рапорт сходу. Всегда даю возможность определиться с мотивом поступка. Случалось, чей-то рапорт рвал в клочки. Эти ребята служат и сегодня, носят «высокие погоны». Так поступали и со мной. Думаю, руководитель должен находить возможность и время, которые нужны человеку, чтобы погасить в себе эмоции и принять верное решение.

- Народ уверен: министр, тем более генерал - кабинетный чиновник. А вы часто выезжаете, как говорят, «на труп» или происшествие. Зачем?

- Ошибочно считать, что генерал - обязательно чиновник. В любой должности я ни разу не позволял себе находиться в кабинете сверх установленного времени - кроме того, что требуется на чтение документов и т.д. Потому что принцип один: делай, как я, делай лучше меня. Если первый руководитель подразделения сам является мобильным человеком, организатором, тогда другим есть с кого брать пример. А пример всегда заразителен!

- Но люди разные. Как часто в полицию приходят служить своим принципам?

- В полиции Адыгеи большинство - работоспособные, профессионально подготовленные сотрудники. Они не считаются с личными временем и заботами. Работают на благо республики и Отечества. И пафоса в этих словах нет - они верят в торжество справедливости. Лишь некоторые понимают долг по-своему, как обязанность защищать не только интересы МВД, но и личные цели. Руководитель обязан понять, что движет каждым. Это даже не столько моя задача, как министра, сколько центра профессиональной подготовки при МВД по РА. Там уже должны разобраться в характерах. Наше пополнение сегодня - сельская молодёжь, ребята из аулов, станиц, хуторов. Единицы из них идут в полицию, зная от родителей, работающих в системе, что реально их ждёт. Поэтому кадровые «фильтры», которые ввела реформа, правильная вещь.

Человеческий фактор

- А как же насчёт «не боги горшки обжигают»?

- Я работал в милиции на Дальнем Востоке, высшее образование получал заочно. Но первые два года отучился на очном отделении в Академии Управления МВД РФ. Это - классическая форма обучения, почти на казарменном положении, в условиях жёсткой дисциплины. Нас «муштровали», как школьников, хотя мы уже были руководителями и офицерами. Позориться перед коллегами «неудами» как-то не хотелось. И всё-таки я вынес из Академии чувство взаимопонимания людей. Со мной учились офицеры со всех уголков страны, от Калининграда до Тувы. Разные по национальностям, характерам, разного вероисповедания, но все - милиционеры. Офицеры, единодушные в своём понимании, зачем они носят погоны. Чтобы служить народу, России - профессионально.

- Говорят, у омоновцев есть поговорка, которую они напоминают своим водителям в «горячих» точках: лучше погибнуть в бою, чем в ДТП. В октябре в совершенно нелепой аварии погиб руководитель республиканского отряда специального реагирования – его сбил пьяный мотоциклист. Пьяные водители не считаются с правами людей на жизнь и давно всех достали. У собровцев не возникло желание покарать?

- Предполагаю, что возникло. Я говорил с ними не как министр, как человек, как мужчина: нужно сдержать свои эмоции, смириться с тем, что произошло. Энергию требуется направить для выполнения боевых задач. СОБР – это такой механизм, который, если перестанет готовиться к выполнению боевых задач, начнёт просто разваливаться. Собровцам нужно постоянное физическое напряжение, упражнения в стрельбе, психологическая саморегулировка и работа над собой. СОБР и ОМОН – два спецподразделения полиции с разными задачами. Например, при освобождении захваченных заложников омоновцы охраняют внешний периметр операции, а бойцы СОБРа проводят спецоперацию, включая задержание преступников. ОМОН действует в масштабных задачах, а СОБР – в локальных. Для чётких, слаженных и быстрых действий в своих назначениях они готовятся.

- Александр Георгиевич, служба тыла редко бывает на виду, но от неё самой многое зависит в работе полиции. С реформой что изменилось в вашем тылу?

- Ни один сотрудник, невзирая на чины и должности, не может чувствовать себя уверенно, если не будет знать: 20-го числа он получит зарплату, у него будет законный отпуск с нормальным для отдыха денежным содержанием, квартира, где есть условия для его семьи. Он просто не сможет работать так, как должен. Всем этим занимается тыл. Причем не только выделением квартир для семей сотрудников, но и строительством. А это огромная работа, начиная с согласования с местной властью вопросов по выделению земельных участков под строительство, подготовки проектов, получения средств из федерального бюджета, контроля их расходования. У службы тыла огромный объём работы, включая обеспечение медико-санитарной части и учёт выслуги лет сотрудников полиции.

- С реформой увеличилась зарплата полицейских. Вам не кажется, что это главная её заслуга?

- Да. Это показатель социальной защищённости полиции и мощный стимул в работе. Теперь ты получаешь зарплату и не думаешь, а что будет завтра? Материальная независимость работает против коррупции внутри структуры - нет нужды в том, как прокормить семью, на чём сэкономить, у кого занять денег. Пример: сегодня в Адыгее нами заинтересовались банки! Когда такое было? Они сами вышли с предложениями о встречах с сотрудниками подразделений МВД. Конкуренция даже появилась в рядах банкиров. Потому что теперь любой полицейский имеет возможность взять кредит. Стабильность выплат в полиции гарантирована, и банк ничем не рискует.

- Александр Георгиевич, у вас в жизни есть девиз?

- Да. «Заранее планируй, действуй по плану». Раньше я занимался дайвингом, теперь нет времени. Это - девиз дайверов, которые не позволяют себе упускать ни единой мелочи перед погружением в океан.

- Какое хобби осталось?

- Когда мужчина держит в руках ружьё, он иначе себя ощущает. Оружие - огромный стимул к самодисциплине. Охота для меня, как «мозговой штурм» с природой. На охоте есть доли секунды до выстрела, за которые ты должен оценить ситуацию и риск. А риск всегда мобилизует мысль. Думаю, это далеко не праздное занятие…

Смотрите также:

• Кузьма Шаповаленко: «Украшать байк как ёлку – дурной тон.» →
• Полицейский отряд из Адыгеи встретит Новый год в Чечне →
• Мартирос Асланян о молодежи, бизнесе и времени →