- Зачем переносить на сцену мерзости жизни? Ради какой великой цели? Чтобы привлечь зрителя? Или просто потому, что таланта не хватает? - недоумевает в интервью «АиФ-Адыгея» директор Национального театра РА им. И. Цея, заслуженная артистка РФ Мелеачет Зехова.
Обойдёмся без шока!
- Мелеачет Зауркановна, вы на сцене 36 лет. Не надоело?
- Пока в театр приходит мой зритель, сцена надоесть не может. Знаете, я ещё в детстве мечтала стать артисткой. Помню, какое впечатление произвела на меня история великого итальянского тенора Карузо, который практически умер на сцене. С тех пор я мечтала тоже умереть на сцене под крики и аплодисменты. Детская мечта: если не умру артисткою на сцене, то стану юристом.
Многие считают театр отравой. Не соглашусь! Сцена - не отрава, а бацилла. Это я проверила на себе. Бывало, приходишь в театр разбитая, больная. А выходишь на сцену - и всё остальное забывается. Перед тобой - более важная цель. Не до болезней! Заканчивается спектакль - и болезнь наваливается опять. До очередного выхода. Помню, на гастролях у мужа - ведущего артиста театра Заура Зехова - заболела спина. А спектакль через час. Что делать? Нашли уникального мануального терапевта, знатока восточной медицины. Муж час лежал за кулисами, утыканный иголками. Потом отыграл спектакль на ура. Все удивлялись: куда подевалась боль? После спектакля Заур вышел на поклон и... не смог разогнуться. Так продолжалось на протяжении двух недель.
- Вы сказали, что шок театру противопоказан. Но как же тогда привлекать в залы публику?
- Талантом! А как ещё? Нельзя быть всеядными. «Обнажёнка» может собрать аншлаг. Но зачем? Можешь выйти на улицу и сделать то же самое - вокруг тебя тоже соберётся «публика». Правда, к искусству это никакого отношения не имеет. Этот путь, избранный, к сожалению, многими, неприемлем для Национального театра Адыгеи. И настоящая русская театральная школа славилась во всём мире не оголтелым натурализмом, а была и остаётся школой переживания. Андрея Тарковского как-то спросили, почему в его фильмах нет постельных сцен. Он ответил, что художник может обойтись и без этого. -
Профессия актёра публичная.Об актёрах хотят знать всё!
- Зачем? Они дарят вам искусство. Берите то, что дарят. Не стоит подглядывать в замочную скважину. Я часто думаю, имеет ли наша профессия право на жизнь, и не совершила ли я роковую ошибку, придя в неё. Ведь ни одна религия не оправдывает лицедейства. Чем успокаиваю совесть? Тем, что мы хотя бы на время делаем зрителя милосерднее и добрее.
«Свобода есть, нет слова»
- Сегодня у нас свобода слова. Пиши, что хочешь. Но никто не пришёл на смену Горину и Володину.
- Они есть. Их много. И вся беда - пишут, что хотят. Понимаете, какой парадокс: свобода есть, нет слова! Но нет и не будет Гориных и Володиных. Они говорили, когда было запрещено. И если в пьесах звучало 2-3 слова свободы, это уже было прорывом. Понимаете, когда всё можно, ничего не хочется. С 5 октября всю неделю наши актёры будут работать с режиссёрами Театра Наций Евгения Миронова в проекте по поддержке театров малых городов России. Я должна была выбрать три пьесы из присланного Москвой списка. По замыслу устроителей, эти спектакли должны остаться в репертуаре нашего театра.
Я начала читать подряд. Хватило на первые девять пьес. Нецензурщина на каждой странице! В одной из предложенных пьес - три варианта развития событий. Герои - муж, жена и ребёнок. Первый вариант: муж в припадке гнева отрезает жене ухо, ребёнка выбрасывает в окно. Второй - насилует жену, а ребёнка загоняет под кровать. Третий вариант - вспарывает живот ребёнку. Во имя чего это написано? Какую идею должны нести актёры зрителю? Я отказалась от списка наотрез! Прислали другой список, мы наскребли три пьесы. Но ведь кто-то же их написал, кто-то выбрал в «поддержку» малых театров. Я двумя руками за цензуру! Нельзя всё, что рисует больное воображение, выносить на суд зрителя. Он не за тем к нам приходит.
- В своём интервью «АиФ-Адыгея» народный артист РФ Максим Суханов сказал: «Спектакли-легенды - это не радость, а тревога театра».
- Максим в чём-то прав. «Легенды» - часто признак проблем с репертуаром. С другой стороны, тех же «Женихов» мы играем больше 15 лет. Но если я повешу афишу с «Женихами», на спектакле будет аншлаг. Как на «Мэдэе» и «Гостинице Дахабарины». Однако если на российском уровне не поднимут вопрос оказания помощи национальным театрам, они погибнут. Из-за отсутствия драматургии и программы развития.
Он не похож на большинство современных артистов... 
Интервью с главным режиссером Национального театра Адыгеи 
Аскарбий Жудов: «Сегодня люди боятся быть искренними» 
«Воспитателем стал компьютер». Драматург о «театре шока» и юном зрителе